Homines non odi, sed ejus vitia.
Воспоминания, чтоб их… неожиданно всплыло в моей памяти детство. Не моё конечно. Своего у меня как такового не было. Просто очень долгое время я наблюдал за одной девушкой. Тогда – девочкой. 80-е г.г. Непосредственная, жизнерадостная с большими зелёными глазами и рыжими косичками… смешная такая… Как и сейчас на улице стояла весенняя погода. Всё цветёт… яблони… Киев. Она не видит меня, но я наблюдаю за ней. Девочка сидит на скамье в парке рядом со своей матерью, потом вдруг вскакивает с места и бежит по аллее, туда, где стоят вырезанные из дерева сказочные фигуры. Жуткие для придирчивого взгляда, не покрашенные. Тёмное дерево. Но она… обнимает нагретую солнцем фигуру нелепого гнома или домового. Улыбается… Огонь её сердца и души, так ярок… Дети… Через двадцать пять лет я был свидетелем тому, как она умирала. Спившееся, упавшее на самое дно общество создание, с убогой, задавленной на корню душой. Да это и душой то не назвать. Скорее её мёртвый зародыш, гниющий кусок мяса… бесконечно ожидающий своего конца. Не живущий - существующий. Перекрашенные сотни раз, пережженные химией волосы, опухшее от постоянных возлияний лицо… глаза. Я не чувствую жалости, только отвращение. Возможно, случись всё иначе, эта девушка бы просто прошла мимо сгорбленной пьянчужки в подворотне, той, кем стала теперь сама. Не обернулась бы в своём жестокосердии… но выбор, есть выбор. Вот и умирая, на краткий миг она увидела моё лицо. Должно быть то ещё зрелище…