Homines non odi, sed ejus vitia.
Тема памяти и скорби отчетливо прослеживается в ювелирном искусстве начиная с Античности. Греки носили украшения с памятными надписями, посвященными почитаемым предкам, декорировали кольца изображениями скелетов, черепов, купидонов с опрокинутыми факелами, символическими камнями. Римляне резали из черного гагата подвесы с траурными камеями, изображающими супружеские пары, композиционно близкие римским надгробиям. В украшениях Античности начинают использовать волосы, наделяя их магической силой связи с ушедшими близкими. Локоны волос обычно прятались в потайные отделения кольца, которое неслучайно становится самым знаковым памятным украшением — в самой его форме уже заложен символ бесконечности.
читать дальше
В эпоху Средневековья появляются первые кольца memento mori — «помни о смерти». Их дарили на память об ушедшем родственнике или друге, и они должны были постоянно напоминать его обладателю о бренности бытия. Обычно на них изображались черепа, скелеты, декорированные черной эмалью и цитатами из священного писан или скорбными изречениями вроде «Мой час пришел», «Молитесь за меня, ушедшего от Вас» и т.п. Кольца memento mori продолжали носить и в эпоху Возрождения, но особенно популярными они становятся в XVII веке, в эпоху барокко, когда философское осмысление темы vanitas обретает в ювелирном искусстве наиболее изощрении сложные формы.
Рядом с традиционными memento mori появляются мемориальные кольца в виде многочисленных — до 12 штук, причудливо изогнутых и переплетенных между собой тонких колец, и с небольшими бриллиантами. В это время особенно модными были перстни-часы, карманные и настольные часы с изображением черепа или смерти с косой. Именно так это стало брендом. Более конкретный «адрес», персонификацию, мемориальные украшения обретают со второй половины XVII века, особенно после казни в 1649 году английского короля Карла I. Вскоре после этого события роялисты, демонстративно или скрытно, начинают носить кольца с миниатюрным портретом казненного монарха, выполненным на эмали или пергаменте и спрятанным в потайном отделении. Шинка кольца покрывалась черной эмалью и гравировалась изображениями лавра или аконита. Вскоре в той же Англии появляются и так называемые «королевские мемориальные кольца», заказываемые самими монархами в память о членах королевской фамилии. Считается, что первое такое кольцо было выполнено по поводу кончины королевы Марии II в 1694 году, а затем все члены английской королевской семьи удостаивались такой чести, вплоть до мемориала кольца с изображением принца Альберта, выполненного по заказу Виктории. Но о них я скажу в другом посте.
Новый всплеск в развитии мемориальных украшений нач. второй половине XVIII века, когда в литературе, искусстве оформляются идеи сентиментализма, формируются «тенденции мышления направленные на выявление, усиление, подчеркивание эмоциональной стороны художественного образа, непосредственно воздействую» на чувства человека, вызывающей в нем отклик сострадания, сопереживания, умиления до слез». В эту эпоху впервые формируются четкие каноны мемориальных и траурных украшений и происходит это опять-таки в Англии, влияние которой на формирование европейских эстетических и художественных предпочтений становится все более заметным. В это время появляются целые коллекции украшений, выполненных согласно завещанию главы семьи, где указывалось, кому она предназначалась. Типы, формы, символика и материалы таких украшений были весьма разнообразны: кольца, медальоны, подвесы, броши, браслеты со вставленными миниатюрами на эмали, слоновой кости, пергаменте, двумя переплетенными локонами волос — символом неразлучности. Вместо традиционных для эпохи барокко скелетов, черепов и гробов появляются изображения траурных урн, разрушенных колонн, надгробных обелисков, перевернутых факелов, плачущих ангелов и т.д. Встречаются также «плакучие» деревья, чаще всего ива, а также кипарис, лавр или тис.
Невероятную популярность обретает язык цветов, что объясняется появление многочисленных публикаций, посвященных «цветочной» символике. Это бессмертник, гиацинт, плющ, мак, но особенно часто изображают незабудку — символ любви в разлуке. Ее вырезают из черного оникса ,выкладывают из бирюзы, половинок жемчужин или бриллиантов в черной эмали. Изображения могли виртуозно делаться из волос,дополняться морским жемчугом — рожденный в соленой воде, он символизировал горестные слезы. Прекрасно сочетался с черной основой и мелкий речной жемчуг. В Англии появляется и новый тип траурного кольца в виде обруча, разделенного на завитки и декорированной эмалью — белой для детей и тех, кто не успел вступить в брак, черной для людей женатых и замужних. Модными были и кольца с крупным, иногда на всю фалангу основанием — овальным, круглым, реже — квадратным, где по фону из цветной фольги или шелка тонкой золотой проволокой, мелким жемчугом, стразами выкладывались памятные инициалы. Сверху изображение закрывалось хрустальной пластиной или стеклом.
В траурных кольцах высших слоев общества соблюдалось строгое ранжирование в изображении соответствующих рангу знаков отличия — короны графа, барона, маркиза и др. На внутренней стороне шинки гравировались имя, даты рождения и смерти человека, молитвы, цитаты из Библии или трогательные надписи вроде — «никакое время не унесет воспоминание о тебе» или «Ты ушел, чтобы остаться среди нас навсегда» .
Большое распространение получают в эпоху классицизма и мемориальные кольца, посвященные памятным историческим событиям,известным публичным деятелям, выдающимся полководцам. В Англии начале XIX века носили кольца с изображением адмирала Нельсона- победителя Наполеона в знаменитой морской битве при Трафальгаре. В основании кольца размещался гравированный на ониксе профильный портрет Нельсона, окруженный его знаменитой фразой, произнесенной перед сражением, — «Англия надеется, что все мужчины страны исполнят свой долг»). Во Франции же после смерти Наполеона на острове Св. Елены в 1821 году появились мемориальные кольца с его изображениями. В одном из таких колец миниатюрная фигурка Бонапарта в полной генеральской форме спрятана в потайном отделении, выполненном в виде саркофага.
Сохранились и траурные кольца, созданные по поводу кончины русских монархов. В России их обычно вручали в день похорон не только близким, но и всем участникам траурной процессии. Пожалуй, самые выразительные из сохранившихся колец мемориального назначение посвящены памяти Александра I. Их делали в форме свернувшейся змеи с гладкой шинкой, покрытой черной эмалью. В центре, на щитке помещалось профильное изображение императора, в окружении надписи — «Незабвенный», на внутренней стороне ободка гравировав фраза — «Наш ангел в небе», «Бог, творящий чудеса», «Освободив народов» и др.
В России для траурных украшений обычно использовали черный оникс или гагат (его называли здесь просто «же» но первой латинской букве названия), а также аметист, традиционно воплощающий преданность, высокую нравственность, обращенность к богу и особенно почитаемый церковью. Его фиолетовый цвет также считался цветом траура. Любопытный факт использования в траурных украшениях русских императриц необычного материала — рога оленьего копыта .
Письменное выражение соболезнования.
читать дальшеВ эпистолярной культуре России XVII-XIX веков имели место письма утешения, или утешительные письма. В архивах русских царей, дворянства можно найти образцы утешительных писем, написанных родственникам умерших. Написание писем соболезнования (утешения) было неотъемлемой частью общепринятого этикета, наряду с письмами известительными, любовными, наставительными, повелительными. Письма соболезнования были одним из источников многих исторических фактов, в том числе хронологической информации причин и обстоятельств смерти людей. В XVII веке ведение переписки было прерогативой царей и царских чиновников. Письма соболезнования, утешительные письма относились к официальным документам, хотя существуют личные послания в ответ на события, связанные со смертью близких людей. Вот что пишет историк о царе Алексее Михайловиче Романове (вторая половина XVII века).
«Уменье входить в положение других, понимать и принимать к сердцу их горе и радость было одною из лучших черт в характере царя. Надобно читать его утешительные письма к кн. Никите Одоевскому по случаю смерти его сына и к Ордину-Нащокину по поводу побега его сына за границу - надобно читать эти задушевные письма, чтобы видеть, на какую высоту деликатности и нравственной чуткости могла поднять даже неустойчивого человека эта способность проникаться чужим горем. В 1652 г. сын кн. Никиты Одоевского, служившего тогда воеводой в Казани, умер от горячки почти на глазах у царя. Царь написал старику-отцу, чтобы утешить его, и, между прочим, писал: «И тебе бы, боярину нашему, через меру не скорбеть, а нельзя, чтобы не поскорбеть и не поплакать, и поплакать надобно, только в меру, чтобы Бога не прогневить». Автор письма не ограничился подробным рассказом о неожиданной смерти и обильным потоком утешений отцу; окончив письмо, он не утерпел, еще приписал: «Князь Никита Иванович! Не горюй, а уповай на Бога и на нас будь надежен».
В XVIII-XIX веках эпистолярная культура была неотъемлемой частью повседневной дворянской жизни. В отсутствии альтернативных видов коммуникации письмо было средством не только передачи информации, но и выражения чувств, эмоций, оценок, как при непосредственном общении лицом к лицу. Письма того времени были очень похожи на доверительную беседу, основываясь на речевых оборотах и эмоциональных окрасках, присущих для устного разговора, они отражали индивидуальность, эмоциональное состояние писавшего. Переписка позволяет судить о представлениях и ценностях, психологии и мироощущении, поведении и образе жизни, круге общения и интересах писавшего, основных этапах его жизни.
Среди писем, имеющих отношение к факту смерти, можно различить 3 основных группы:
Первая группа - письма, извещающие о смерти близкого человека. Их рассылали родственникам и знакомым умершего. В отличие от более поздних писем, послания того времени были скорее эмоциональной оценкой произошедшего события смерти, чем носителем фактической информации, приглашением на похороны.
Вторая группа – это собственно утешительные письма. Они зачастую были ответом на письмо-извещение. Но даже если скорбящий не посылал известительного письма о смерти своего родственника, утешительное письмо было непременным символом траура и общепринятой церемонии поминовения усопшего.
Третья группа - это письменные ответы на утешительные письма, которые также были неотъемлемой частью письменной коммуникации и траурного этикета.
В XVIII-XIX веках в помощь пишущим на нелегкую тему стали издавать так называемые «Письмовники». Это были руководства по написанию официальных и частных писем, дававшие советы, как написать, оформить письмо в соответствии с общепринятыми канонами и правилами, приводились образцы писем, фраз и выражений применительно для различных жизненных ситуаций, включая случаи смерти, выражения соболезнований. «Утешительные письма» - один из разделов письмовников, дававший советы, как поддержать скорбящего, выразить свои чувства в социально-приемлемой форме. Утешительные письма отличались особым стилем, полным сентиментальности и чувственных выражений, призванным облегчить страдания скорбящего, утешить его боль от потери. Согласно этикету, получение утешительного письма обязательно требовало от получателя написания ответа.
Вот пример рекомендаций по написанию утешительных писем в одном из письмовников XVIII века «Всеобщий секретарь, или новый полный письмовник». (Типография А. Решетникова, 1793 год)
Письма утешительные «В сем-то роде писем сердце должно быть тронуто и говорить одно, без помощи разума. …От всякого благопристойного приветствия можно себя уволить, кроме сего, да и нет похвалительнейшего обыкновения, как утешать друг друга в печалях. Судьба толико наносит нам несчастий, что бесчеловечно мы бы поступили, если бы не подавали взаимно один другому таковых облегчений. Когда особа, к которой мы пишем, с излишеством предается печали своей, то вместо того, чтоб вдруг удержать первые оной слезы, должны мы смешивать свои; поговорим о достоинстве друга или сродника скончавшегося. В сем-то роде писем можно употребить черты нравоучения и благочестивых чувствований, смотря по возрасту, нравам и состоянию пишущего, к кому пишут. Но когда мы пишем к таким особам, кои должны более радоваться, нежели печалиться о чьей-то смерти, то лучше оставить столь живые представления. Признаюсь, что не позволено приноравливаться к тайным чувствованиям их сердца откровенным образом: благопристойность это запрещает; благоразумие требует в таковых случаях и распространяться и оставлять великие соболезнования. В других случаях можно пространнее говорить о бедствиях, неразделенных с человеческим состоянием. Вообще сказать: всяк из нас каких несчастий не претерпевает в жизни сей? Неимущество заставляет трудиться от утра до вечера; богатство ввергает в крайние мучения и беспокойство всех хотящих собрать и сохранить оное. И нет ничего обыкновеннее, как видеть льющиеся слезы о смерти сродника или приятеля».
А так выглядели образцы утешительных писем, приводимые в качестве примеров для написания.
«Государыня моя! Не для того, чтобы унять вас от вашего сетования, имею честь писать к вам письмо сие, ибо печаль ваша весьма правильна, но чтоб предложить вам мои услуги, и все то, что от меня зависит, или лучше сказать, чтоб обще с вами оплакивать кончину любезного супруга вашего. Он мне был друг и доказал дружбу свою бесчисленными благодеяниями. Рассудите ж, государыня, не имею ли причины жалеть об нем и приобщить слезы мои к слезам вашим общей нашей печали. Ничто не может утешить мою прискорбность, кроме совершенной покорности Божией воле. Одобряет же меня и христианская его кончина, уверяя о блаженстве души его, а благочестие ваше подает мне надежду, что и вы будете моего мнения. И хотя ваше с ним разлучение жестоко, однако надлежит утешаться небесным его благополучием и предпочитать оное здешнему своему маловременному удовольствию. Почтите его вечным содержанием в памяти вашей, воображая его достоинства и любовь, которую он имел к вам в своей жизни. Веселите себя воспитанием детей ваших, в коих вы его ожившего видите. Есть ли ж иногда и слезу по нем пролить случится, то верьте, что и я вместе с вами об нем плачу, да и все честные люди жалость свою с вашею сообщают, между которыми он приобрел себе любовь и почтение, так что он в памяти их никогда не умрет, а наипаче в моей; потому что я с особливым усердием и почтением, государыня моя! Ваш...»
читать дальше
В эпоху Средневековья появляются первые кольца memento mori — «помни о смерти». Их дарили на память об ушедшем родственнике или друге, и они должны были постоянно напоминать его обладателю о бренности бытия. Обычно на них изображались черепа, скелеты, декорированные черной эмалью и цитатами из священного писан или скорбными изречениями вроде «Мой час пришел», «Молитесь за меня, ушедшего от Вас» и т.п. Кольца memento mori продолжали носить и в эпоху Возрождения, но особенно популярными они становятся в XVII веке, в эпоху барокко, когда философское осмысление темы vanitas обретает в ювелирном искусстве наиболее изощрении сложные формы.
Рядом с традиционными memento mori появляются мемориальные кольца в виде многочисленных — до 12 штук, причудливо изогнутых и переплетенных между собой тонких колец, и с небольшими бриллиантами. В это время особенно модными были перстни-часы, карманные и настольные часы с изображением черепа или смерти с косой. Именно так это стало брендом. Более конкретный «адрес», персонификацию, мемориальные украшения обретают со второй половины XVII века, особенно после казни в 1649 году английского короля Карла I. Вскоре после этого события роялисты, демонстративно или скрытно, начинают носить кольца с миниатюрным портретом казненного монарха, выполненным на эмали или пергаменте и спрятанным в потайном отделении. Шинка кольца покрывалась черной эмалью и гравировалась изображениями лавра или аконита. Вскоре в той же Англии появляются и так называемые «королевские мемориальные кольца», заказываемые самими монархами в память о членах королевской фамилии. Считается, что первое такое кольцо было выполнено по поводу кончины королевы Марии II в 1694 году, а затем все члены английской королевской семьи удостаивались такой чести, вплоть до мемориала кольца с изображением принца Альберта, выполненного по заказу Виктории. Но о них я скажу в другом посте.
Новый всплеск в развитии мемориальных украшений нач. второй половине XVIII века, когда в литературе, искусстве оформляются идеи сентиментализма, формируются «тенденции мышления направленные на выявление, усиление, подчеркивание эмоциональной стороны художественного образа, непосредственно воздействую» на чувства человека, вызывающей в нем отклик сострадания, сопереживания, умиления до слез». В эту эпоху впервые формируются четкие каноны мемориальных и траурных украшений и происходит это опять-таки в Англии, влияние которой на формирование европейских эстетических и художественных предпочтений становится все более заметным. В это время появляются целые коллекции украшений, выполненных согласно завещанию главы семьи, где указывалось, кому она предназначалась. Типы, формы, символика и материалы таких украшений были весьма разнообразны: кольца, медальоны, подвесы, броши, браслеты со вставленными миниатюрами на эмали, слоновой кости, пергаменте, двумя переплетенными локонами волос — символом неразлучности. Вместо традиционных для эпохи барокко скелетов, черепов и гробов появляются изображения траурных урн, разрушенных колонн, надгробных обелисков, перевернутых факелов, плачущих ангелов и т.д. Встречаются также «плакучие» деревья, чаще всего ива, а также кипарис, лавр или тис.
Невероятную популярность обретает язык цветов, что объясняется появление многочисленных публикаций, посвященных «цветочной» символике. Это бессмертник, гиацинт, плющ, мак, но особенно часто изображают незабудку — символ любви в разлуке. Ее вырезают из черного оникса ,выкладывают из бирюзы, половинок жемчужин или бриллиантов в черной эмали. Изображения могли виртуозно делаться из волос,дополняться морским жемчугом — рожденный в соленой воде, он символизировал горестные слезы. Прекрасно сочетался с черной основой и мелкий речной жемчуг. В Англии появляется и новый тип траурного кольца в виде обруча, разделенного на завитки и декорированной эмалью — белой для детей и тех, кто не успел вступить в брак, черной для людей женатых и замужних. Модными были и кольца с крупным, иногда на всю фалангу основанием — овальным, круглым, реже — квадратным, где по фону из цветной фольги или шелка тонкой золотой проволокой, мелким жемчугом, стразами выкладывались памятные инициалы. Сверху изображение закрывалось хрустальной пластиной или стеклом.
В траурных кольцах высших слоев общества соблюдалось строгое ранжирование в изображении соответствующих рангу знаков отличия — короны графа, барона, маркиза и др. На внутренней стороне шинки гравировались имя, даты рождения и смерти человека, молитвы, цитаты из Библии или трогательные надписи вроде — «никакое время не унесет воспоминание о тебе» или «Ты ушел, чтобы остаться среди нас навсегда» .
Большое распространение получают в эпоху классицизма и мемориальные кольца, посвященные памятным историческим событиям,известным публичным деятелям, выдающимся полководцам. В Англии начале XIX века носили кольца с изображением адмирала Нельсона- победителя Наполеона в знаменитой морской битве при Трафальгаре. В основании кольца размещался гравированный на ониксе профильный портрет Нельсона, окруженный его знаменитой фразой, произнесенной перед сражением, — «Англия надеется, что все мужчины страны исполнят свой долг»). Во Франции же после смерти Наполеона на острове Св. Елены в 1821 году появились мемориальные кольца с его изображениями. В одном из таких колец миниатюрная фигурка Бонапарта в полной генеральской форме спрятана в потайном отделении, выполненном в виде саркофага.
Сохранились и траурные кольца, созданные по поводу кончины русских монархов. В России их обычно вручали в день похорон не только близким, но и всем участникам траурной процессии. Пожалуй, самые выразительные из сохранившихся колец мемориального назначение посвящены памяти Александра I. Их делали в форме свернувшейся змеи с гладкой шинкой, покрытой черной эмалью. В центре, на щитке помещалось профильное изображение императора, в окружении надписи — «Незабвенный», на внутренней стороне ободка гравировав фраза — «Наш ангел в небе», «Бог, творящий чудеса», «Освободив народов» и др.
В России для траурных украшений обычно использовали черный оникс или гагат (его называли здесь просто «же» но первой латинской букве названия), а также аметист, традиционно воплощающий преданность, высокую нравственность, обращенность к богу и особенно почитаемый церковью. Его фиолетовый цвет также считался цветом траура. Любопытный факт использования в траурных украшениях русских императриц необычного материала — рога оленьего копыта .
Письменное выражение соболезнования.
читать дальшеВ эпистолярной культуре России XVII-XIX веков имели место письма утешения, или утешительные письма. В архивах русских царей, дворянства можно найти образцы утешительных писем, написанных родственникам умерших. Написание писем соболезнования (утешения) было неотъемлемой частью общепринятого этикета, наряду с письмами известительными, любовными, наставительными, повелительными. Письма соболезнования были одним из источников многих исторических фактов, в том числе хронологической информации причин и обстоятельств смерти людей. В XVII веке ведение переписки было прерогативой царей и царских чиновников. Письма соболезнования, утешительные письма относились к официальным документам, хотя существуют личные послания в ответ на события, связанные со смертью близких людей. Вот что пишет историк о царе Алексее Михайловиче Романове (вторая половина XVII века).
«Уменье входить в положение других, понимать и принимать к сердцу их горе и радость было одною из лучших черт в характере царя. Надобно читать его утешительные письма к кн. Никите Одоевскому по случаю смерти его сына и к Ордину-Нащокину по поводу побега его сына за границу - надобно читать эти задушевные письма, чтобы видеть, на какую высоту деликатности и нравственной чуткости могла поднять даже неустойчивого человека эта способность проникаться чужим горем. В 1652 г. сын кн. Никиты Одоевского, служившего тогда воеводой в Казани, умер от горячки почти на глазах у царя. Царь написал старику-отцу, чтобы утешить его, и, между прочим, писал: «И тебе бы, боярину нашему, через меру не скорбеть, а нельзя, чтобы не поскорбеть и не поплакать, и поплакать надобно, только в меру, чтобы Бога не прогневить». Автор письма не ограничился подробным рассказом о неожиданной смерти и обильным потоком утешений отцу; окончив письмо, он не утерпел, еще приписал: «Князь Никита Иванович! Не горюй, а уповай на Бога и на нас будь надежен».
В XVIII-XIX веках эпистолярная культура была неотъемлемой частью повседневной дворянской жизни. В отсутствии альтернативных видов коммуникации письмо было средством не только передачи информации, но и выражения чувств, эмоций, оценок, как при непосредственном общении лицом к лицу. Письма того времени были очень похожи на доверительную беседу, основываясь на речевых оборотах и эмоциональных окрасках, присущих для устного разговора, они отражали индивидуальность, эмоциональное состояние писавшего. Переписка позволяет судить о представлениях и ценностях, психологии и мироощущении, поведении и образе жизни, круге общения и интересах писавшего, основных этапах его жизни.
Среди писем, имеющих отношение к факту смерти, можно различить 3 основных группы:
Первая группа - письма, извещающие о смерти близкого человека. Их рассылали родственникам и знакомым умершего. В отличие от более поздних писем, послания того времени были скорее эмоциональной оценкой произошедшего события смерти, чем носителем фактической информации, приглашением на похороны.
Вторая группа – это собственно утешительные письма. Они зачастую были ответом на письмо-извещение. Но даже если скорбящий не посылал известительного письма о смерти своего родственника, утешительное письмо было непременным символом траура и общепринятой церемонии поминовения усопшего.
Третья группа - это письменные ответы на утешительные письма, которые также были неотъемлемой частью письменной коммуникации и траурного этикета.
В XVIII-XIX веках в помощь пишущим на нелегкую тему стали издавать так называемые «Письмовники». Это были руководства по написанию официальных и частных писем, дававшие советы, как написать, оформить письмо в соответствии с общепринятыми канонами и правилами, приводились образцы писем, фраз и выражений применительно для различных жизненных ситуаций, включая случаи смерти, выражения соболезнований. «Утешительные письма» - один из разделов письмовников, дававший советы, как поддержать скорбящего, выразить свои чувства в социально-приемлемой форме. Утешительные письма отличались особым стилем, полным сентиментальности и чувственных выражений, призванным облегчить страдания скорбящего, утешить его боль от потери. Согласно этикету, получение утешительного письма обязательно требовало от получателя написания ответа.
Вот пример рекомендаций по написанию утешительных писем в одном из письмовников XVIII века «Всеобщий секретарь, или новый полный письмовник». (Типография А. Решетникова, 1793 год)
Письма утешительные «В сем-то роде писем сердце должно быть тронуто и говорить одно, без помощи разума. …От всякого благопристойного приветствия можно себя уволить, кроме сего, да и нет похвалительнейшего обыкновения, как утешать друг друга в печалях. Судьба толико наносит нам несчастий, что бесчеловечно мы бы поступили, если бы не подавали взаимно один другому таковых облегчений. Когда особа, к которой мы пишем, с излишеством предается печали своей, то вместо того, чтоб вдруг удержать первые оной слезы, должны мы смешивать свои; поговорим о достоинстве друга или сродника скончавшегося. В сем-то роде писем можно употребить черты нравоучения и благочестивых чувствований, смотря по возрасту, нравам и состоянию пишущего, к кому пишут. Но когда мы пишем к таким особам, кои должны более радоваться, нежели печалиться о чьей-то смерти, то лучше оставить столь живые представления. Признаюсь, что не позволено приноравливаться к тайным чувствованиям их сердца откровенным образом: благопристойность это запрещает; благоразумие требует в таковых случаях и распространяться и оставлять великие соболезнования. В других случаях можно пространнее говорить о бедствиях, неразделенных с человеческим состоянием. Вообще сказать: всяк из нас каких несчастий не претерпевает в жизни сей? Неимущество заставляет трудиться от утра до вечера; богатство ввергает в крайние мучения и беспокойство всех хотящих собрать и сохранить оное. И нет ничего обыкновеннее, как видеть льющиеся слезы о смерти сродника или приятеля».
А так выглядели образцы утешительных писем, приводимые в качестве примеров для написания.
«Государыня моя! Не для того, чтобы унять вас от вашего сетования, имею честь писать к вам письмо сие, ибо печаль ваша весьма правильна, но чтоб предложить вам мои услуги, и все то, что от меня зависит, или лучше сказать, чтоб обще с вами оплакивать кончину любезного супруга вашего. Он мне был друг и доказал дружбу свою бесчисленными благодеяниями. Рассудите ж, государыня, не имею ли причины жалеть об нем и приобщить слезы мои к слезам вашим общей нашей печали. Ничто не может утешить мою прискорбность, кроме совершенной покорности Божией воле. Одобряет же меня и христианская его кончина, уверяя о блаженстве души его, а благочестие ваше подает мне надежду, что и вы будете моего мнения. И хотя ваше с ним разлучение жестоко, однако надлежит утешаться небесным его благополучием и предпочитать оное здешнему своему маловременному удовольствию. Почтите его вечным содержанием в памяти вашей, воображая его достоинства и любовь, которую он имел к вам в своей жизни. Веселите себя воспитанием детей ваших, в коих вы его ожившего видите. Есть ли ж иногда и слезу по нем пролить случится, то верьте, что и я вместе с вами об нем плачу, да и все честные люди жалость свою с вашею сообщают, между которыми он приобрел себе любовь и почтение, так что он в памяти их никогда не умрет, а наипаче в моей; потому что я с особливым усердием и почтением, государыня моя! Ваш...»
@музыка: Отец Анатолий – Пыщь пыщь о____О
@темы: викторианская эпоха, украшения, 19 век, 18 век, траурные украшения