Красивая притча о том, зачем Смерти коса.

[darksidememory]

— Вы — кузнец?
Голос за спиной раздался так неожиданно, что Василий даже вздрогнул. К тому же он не слышал, чтобы дверь в мастерскую открывалась и кто-то заходил вовнутрь.
— А стучаться не пробовали? — грубо ответил он, слегка разозлившись и на себя, и на проворного клиента.

— Стучаться? Хм… Не пробовал, — ответил голос.

Василий схватил со стола ветошь и, вытирая натруженные руки, медленно обернулся, прокручивая в голове отповедь, которую он сейчас собирался выдать в лицо этого незнакомца. Но слова так и остались где-то в его голове, потому что перед ним стоял весьма необычный клиент.

— Вы не могли бы выправить мне косу? — слегка хрипловатым голосом спросил гость.
— Всё, да? Конец? — отбросив тряпку куда-то в угол, вздохнул кузнец.
— Еще не всё, но гораздо хуже, чем раньше, — ответил Смерть.
— Логично, — согласился Василий, — не поспоришь. Что мне теперь нужно делать?
— Выправить косу, — терпеливо повторил Смерть.
— А потом?
— А потом наточить, если это возможно.

Василий бросил взгляд на косу. И действительно, на лезвии были заметны несколько выщерблин, да и само лезвие уже пошло волной.

— Это понятно, — кивнул он, — а мне-то что делать? Молиться или вещи собирать? Я просто в первый раз, так сказать…
— А-а-а… Вы об этом, — плечи Смерти затряслись в беззвучном смехе, — нет, я не за вами. Мне просто косу нужно подправить. Сможете?
— Так я не умер? — незаметно ощупывая себя, спросил кузнец.
— Вам виднее. Как вы себя чувствуете?
— Да вроде нормально.
— Нет тошноты, головокружения, болей?
— Н-н-нет, — прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, неуверенно произнес кузнец.
— В таком случае, вам не о чем беспокоиться, — ответил Смерть и протянул ему косу.

Взяв ее в, моментально одеревеневшие руки, Василий принялся осматривать ее с разных сторон. Дел там было на полчаса, но осознание того, кто будет сидеть за спиной и ждать окончания работы, автоматически продляло срок, как минимум, на пару часов.

Переступая ватными ногами, кузнец подошел к наковальне и взял в руки молоток.

— Вы это… Присаживайтесь. Не будете же вы стоять?! — вложив в свой голос все свое гостеприимство и доброжелательность, предложил Василий.

Смерть кивнул и уселся на скамейку, опершись спиной на стену.

***

Работа подходила к концу. Выпрямив лезвие, насколько это было возможно, кузнец, взяв в руку точило, посмотрел на своего гостя.

— Вы меня простите за откровенность, но я просто не могу поверить в то, что держу в руках предмет, с помощью которого было угроблено столько жизней! Ни одно оружие в мире не сможет сравниться с ним. Это поистине невероятно.

Смерть, сидевший на скамейке в непринужденной позе, и разглядывавший интерьер мастерской, как-то заметно напрягся. Темный овал капюшона медленно повернулся в сторону кузнеца.

— Что вы сказали? — тихо произнес он.
— Я сказал, что мне не верится в то, что держу в руках оружие, которое…
— Оружие? Вы сказали оружие?
— Может я не так выразился, просто…

Василий не успел договорить. Смерть, молниеносным движением вскочив с места, через мгновение оказался прямо перед лицом кузнеца. Края капюшона слегка подрагивали.

— Как ты думаешь, сколько человек я убил? — прошипел он сквозь зубы.

— Я… Я не знаю, — опустив глаза в пол, выдавил из себя Василий.
— Отвечай! — Смерть схватил его за подбородок и поднял голову вверх, — сколько?
— Н-не знаю…
— Сколько? — выкрикнул он прямо в лицо кузнецу.
— Да откуда я знаю сколько их было? — пытаясь отвести взгляд, не своим голосом пропищал кузнец.

Смерть отпустил подбородок и на несколько секунд замолчал. Затем, сгорбившись, он вернулся к скамейке и, тяжело вздохнув, сел.

— Значит ты не знаешь, сколько их было? — тихо произнес он и, не дождавшись ответа, продолжил, — а что, если я скажу тебе, что я никогда, слышишь? Никогда не убил ни одного человека. Что ты на это скажешь?
— Но… А как же?…
— Я никогда не убивал людей. Зачем мне это, если вы сами прекрасно справляетесь с этой миссией? Вы сами убиваете друг друга. Вы! Вы можете убить ради бумажек, ради вашей злости и ненависти, вы даже можете убить просто так, ради развлечения. А когда вам становится этого мало, вы устраиваете войны и убиваете друг друга сотнями и тысячами. Вам просто это нравится. Вы зависимы от чужой крови. И знаешь, что самое противное во всем этом? Вы не можете себе в этом признаться! Вам проще обвинить во всем меня, — он ненадолго замолчал, — ты знаешь, какой я был раньше? Я был красивым юношей, я встречал души людей с цветами и провожал их до того места, где им суждено быть. Я улыбался им и помогал забыть о том, что с ними произошло. Это было очень давно… Посмотри, что со мной стало!

Последние слова он выкрикнул и, вскочив со скамейки, сбросил с головы капюшон.

Перед глазами Василия предстало, испещренное морщинами, лицо глубокого старика. Редкие седые волосы висели спутанными прядями, уголки потрескавшихся губ были неестественно опущены вниз, обнажая нижние зубы, кривыми осколками выглядывающие из-под губы. Но самыми страшными были глаза. Абсолютно выцветшие, ничего не выражающие глаза, уставились на кузнеца.

— Посмотри в кого я превратился! А знаешь почему? — он сделал шаг в сторону Василия.
— Нет, — сжавшись под его пристальным взглядом, мотнул он головой.
— Конечно не знаешь, — ухмыльнулся он, — это вы сделали меня таким! Я видел как мать убивает своих детей, я видел как брат убивает брата, я видел как человек за один день может убить сто, двести, триста других человек!.. Я рыдал, смотря на это, я выл от непонимания, от невозможности происходящего, я кричал от ужаса…

Глаза Смерти заблестели.

— Я поменял свой прекрасный наряд на эти черные одежды, чтобы на нем не было видно крови людей, которых я провожал. Я надел капюшон, чтобы люди не видели моих слез. Я больше не дарю им цветы. Вы превратили меня в монстра. А потом обвинили меня во всех грехах. Конечно, это же так просто… — он уставился на кузнеца немигающим взглядом, — я провожаю вас, я показываю дорогу, я не убиваю людей… Отдай мне мою косу, дурак!

Вырвав из рук кузнеца свое орудие, Смерть развернулся и направился к выходу из мастерской.

— Можно один вопрос? — послышалось сзади.
— Ты хочешь спросить, зачем мне тогда нужна коса? — остановившись у открытой двери, но не оборачиваясь, спросила он.
— Да.
— Дорога в рай… Она уже давно заросла травой.